Mашенька, 49 - 25 августа 2011 19:43

ПРОДОЛЖЕНИЕ ИСТОРИИ -3
Правда, сколько героев вышли бы со справками, а сколько — без?
— Я — мужчина нового типа, — декларирует Кирилл. — Меня не так легко лишить достоинства.
Язва! Про него психолог Папуш сказал, что смена пола и волонтерство для него превратились в проект. В тот самый груз, который делает корабль равновесным. Так что в каком-то смысле у него в голове действительно все в порядке, потому что ничто не мешает в штанах.
— Отсутствие телок и тачек в депрессию меня не вгоняет, — говорит хозяин. — Ну э-то не мо-е! Не надо мне вертолетов. Мне важен вклад в общество, возможность людям помогать. Денег на жизнь всегда заработаю.
Кирилл — мужчина без конца.
— К мужчинам сплошные требования, — возмущается спецкор «РР» Игорь Найденов. — Чтоб бабло рубил, статус имел, в постели был гигант. Попробуйте сами жить под этим грузом стереотипов!
— Стереотипы, — огрызаюсь я, — у самого мужчины в голове.
— Нам же с детства долбили: мальчики не плачут. Тут не хочешь — зациклишься. А женщины хотят и права мужские получить, и привилегии женские себе оставить. Если бы они были мужчинами, то понимали бы, что так не бывает!
Вообще-то поначалу мы с Найденовым хотели писать этот текст вместе. Но для этого в нас оказалось слишком мало общечеловеческого. Я ему о причинах мужской инфантильности, а он: «Женщины сами виноваты». В общем, Игорь, передаю тебе слово, пиши, что хочешь, я все стерплю!
Игорь Найденов: «Женщины — как дети. Зачем-то стремятся поскорее вырасти»
Сейчас я буду страшно рефлексировать и женоненавистничать. Кто не спрятался, тот может идти менять прокладки.
Приятели возвращаются из Таиланда. Предупреждают: «Там, если девку хочешь снять, бери средненькую на физию. Самых симпатичных пропускай — это мужики».
Не знаю почему, но в этом месте рассказа я ощущаю гордость за свой пол, и что-то эротическое начинает щекотать в нижней части живота. Мужская природа — и физическая, и духовная — гораздо пластичнее, разумнее, чем кажется некоторым молоденьким журналисткам.
Настоящий мужчина, милая, не тот, кто долго не кончает. А тот, кто быстро соображает. Я, например, быстро — не прошло каких-то сорока лет — сообразил, что жизнь предоставляет мне, как настоящему мужчине, кучу возможностей экспериментировать с гендерной самоидентификацией. В самом деле, надоело, что нужно быть строго молотом и пестиком, противопоставляя себя наковальне и тычинке.
Теперь у меня так. Захочу — добавлю себе маскулинности, в морду какому-нибудь гопнику (хотя интеллигенту — приятнее) дам. А захочу — поплачу сентиментально, как некая дама с камелиями, над фильмом «Танцы с волками».
А баба? Баба так, как я, не может. Бабы — это гвозди. Прямолинейные и блестят.
Кому из мужчин не хотелось хоть раз, хоть на денек стать женщиной? Почувствовать, что это такое: когда у тебя титьки, когда можно сказать, что у тебя голова болит, и все тебя начнут жалеть, а не презирать за слабость.
В то же время я не знаю женщин, желающих на денек оказаться мужиком. Им в мужском обличье неинтересно, некомфортно, худо. Все, что нужно женщине для гендерного счастья, — это взять мужчину за пенис и крепко держать до конца его дней, что бы там ни говорили деловые дамы.
— Ты меня любишь? — то и дело спрашивает меня моя жена.
— Ни на что другое времени не остается, — то и дело отвечаю я.
Он едва донес ее до брачного ложа
Пара. Он — лысый, как князь Монако, только что женатый, женоподобный, вызывает легкую брезгливость. Она — с четырехмесячным пузом, прикрывает его букетом, вся воздушная в винтажном бежевом тюле. По бокам от них подруга и мать — ее, по всей видимости, — движутся эскортом, как спотыкающиеся на высоких каблуках телохранительницы.
Бутырский дворец бракосочетаний, единственное в Москве место, где расписывают с иностранцами. Странное название. Вот Бутырская тюрьма — это понятно, знакомо.
Белые женщины, цветные мужчины. Черные и желтые, иссиня и изжелта, гастеры и экспаты, с двойным гражданством в паспорте и с тройным одеколоном изо рта. Мужчины скучают: кто покачивает ногой, кто забавляется с телефонными игрушками. Женщины что-то усердно строчат в бумажках. Оказывается, заполняют заявления на брак. И за себя, и за жениха.
— Существует такое убеждение: инфантилизм заканчивается там, где появляется необходимость действовать, принимать решения. Допустим, есть нечего. Это справедливо? — спрашиваю я Анну Карташову, руководителя Психологического центра на Волхонке.
— Согласна. Это вещь, обусловленная обстоятельствами. Но есть проблема. Часто родитель-женщина не дает своему ребенку-мужчине взрослеть, потому что чем он зависимее, тем проще его контролировать. Поэтому нельзя допустить, чтобы у птенца кончилась еда.
Психологическая ответственность в паре «родитель — ребенок» лежит на родителе. В данном случае на женщине. Поэтому женщина в первую очередь должна перестать хотеть быть мамой.
— Каковы корни мужского инфантилизма?
— У меня есть твердая уверенность, откуда пошло у нас это безобразие. Причина в Великой Отечественной войне. Мужчин было мало, много матерей-одиночек: им приходилось рожать от женатых. Преувеличенная ценность мужчин вытекала из менталитета: пусть контуженый, инвалид, старый — хоть какой, но свой.
В результате выросшие в неполных семьях дети — и девочки, и мальчики — не видели классической мужско-женской модели отношений. Только материнско-детскую. Они не знали, как нормальный здоровый мужик, простите, заботится о нормальной здоровой бабе. Потом они женятся, эти два ребеночка, выросшие без отцов, и начинают снова строить материнско-детскую модель. Она принимает на себя роль матери, потому что женщина — это прежде всего мать. А он — роль дитяти. И, рождая своих дет�

• 
• 
•