Lucy, 65 - 26 июля 2007 09:32

Понравилось-зацепило !) Для меня Лидия Смирнова - олицетворение русской женщины...

Лидия Смирнова
В ее доме на Котельнической набережной я был только однажды. По работе. До этого много раз встречались, но вот дома не был. Мы приехали на съемку днем – средний подъезд, помню паркетный пол на этаже, что меня тогда поразило. Лидия Николаевна нас уже ждала, она была аккуратно накрашена и в нарядном платье. В гостиной долго выбирали место для съемки. Диван или кресло? Кроме меня были еще оператор, шофер, который помогал установить свет, и женщина-редактор. Лидия Николаевна заметно нервничала. Казалось, что этому не было никакой причины.
– Может быть вам чем-нибудь помочь? – я спросил инстинктивно, чтобы выяснить, в чем дело.
– Нет, спасибо, все нормально, но я сейчас просто... не могу сниматься…
– Почему? Что-нибудь случилось?
– Ничего не случилось, но мне надо собраться с мыслями… – Смирнова суетилась, выходила из комнаты, потом заходила вновь… – Знаете что, голубчики, было бы прекрасно, если бы вы мне действительн опомогли и прошли со мной… - ее голос высказывал не приказ, а какую-то неуверенную просьбу. Причем смотрела она именно на мужчин, единственную среди нас женщину как-то игнорируя.
Мы прошли по узкому коридору на кухню. Из окна был виден Кремль, изгиб Москвы-реки. Красивый вид. На кухне уже был накрыт небольшой стол, на котором стояла тарелка с аккуратно нарезанной и разложенной колбасой, были соленые огурцы, сало, редис, поблескивали рюмки для водки.
– Ну, вот и прекрасно, ну вот и хорошо, а то я совсем как-то разнервничалась, не могу чувствовать себя спокойно, пока мужчина в доме не накормлен.
– Мы не голодны!– хором ответили мы.
Но Лидия Николаевна нас не слушала. Она занималась своими делами - достала из холодильника запотевшую бутылку «Столичной», сняла с плиты кастрюлю с горячей картошкой – это за ней она следила, когда выходила из комнаты… посыпала все укропом. Минут через пятнадцать, уже после того, как в горле стало тепло, а в желудке нежно плавилась в кубанском подсолнечном масле отварная картошка, мы приступили к беседе.
Разговор удался. Говорили о кино и о мужчинах в ее жизни. Лидия Николаевна рассказывала, как бегала вечерами на свидания тайком от мужа, как пряталась в подъездах, как он ее ревновал. Я полагаю, что мужчины за то в первую очередь ее и любили, что она растворялась в них, в их проблемах, в их эмоциях, чувствах, что она кормила и ублажала их, вынашивая и вынянчивая, как детей. Она вспоминала о своих приключениях и глаза ее горели. Она был очень красива.
– Мы с Кларой Лучко давно уже обменялись своими губными помадами, – рассказала Лидия Николаевна, - я ей дала свою, а она мне – свою. Мы так договорились – тому, кто раньше умрет, другая накрасит в гробу губы помадой нужного тона. Это можно поручить только близкой подруге. Я и памятник себе давно сделала. На Союз кинематографистов надежды нет. Они никогда ничего поставят. Все время денег не будет. А я вот скопила. Хороший такой памятник получился. Стоит уже. Ждет меня.
(с)

• 
• 
•