Всеволод, 68 - 13 апреля 2014 11:51

= ДОМАШНИЙ ВРАЧ =

"Заграница нам поможет!" - Мечтал Остап Бендер и в чём-то был прав.
Действительно, многое из технических и качественных завоеваний Запада наглядно показывает, что жить можно или лучше, или намного лучше.
Возьмем, к примеру, систему домашних докторов, которая у нас прекрасно развивалась в дооктябрьский период (вспомните Антона Павловича). Если один и тот же медик постоянно следит за твоим организмом, появляется большая вероятность, что один из вечных вопросов Жванецкого "кто шил костюм" в отношении собственного организма тебя не коснется.
Так рассуждал Епидеев, по-привычке лёжа на диване, одним глазом кося на ящик, вещающий очередную лабудень, а другим просматривая очередную книжку модного нынче врача Синельникова.
Рассуждал, рассуждал, косил, косил, просматривал, просматривал, да и заснул.
И приснилась ему домашняя врачиха: красавица, каких давно не видывал. Глаза - во! Губы - во! Груди - во! Ножки - во!
Присаживается она к нему поближе, ножку на ножку перекидывает, грудью поводит, словно разминаясь и, со сладким придыханием, начинает:
- На что жалуемся, больной?
Неудобно Епидееву такой молодой красотке своих немощах, но, делать нечего. Назвался больным - полезай в откровенность:
- Спина болит, сердечко шалит. Наверное, как у всех в моем возрасте, - осторожно начинает Епидеев.
- Это понятно, - перебивает девица, - сексуальную жизнь ведёте регулярно?
- Ну, - более-менее, - замялся Сергей.
- Прямо говорите, не стесняйтесь. У вас сколько сексуальных партнеров, не считая жены? Мужчины среди них есть? Малолетками не увлекаетесь?
- Да, Господь с вами, - отмахнулся Епидеев, - какие еще малолетки. Ни в жизнь. И гомосячина не по мне.
- Так, сколько партнерш?
Епидеев задумался. Если тех и этих считать, выходит многовато, а если не считать, не мало ли останется?
- Три! Трое, то есть, - наконец выпалил Епидеев, потому что больше всех любил три цифры: тройку, семерку и 21.
- Это хорошо, похвалила девица. - В вашем возрасте нельзя забывать о зарядке и плотских удовольствиях. Дадите слабину - организм решит, что вам этого совсем не надо и перестанет вырабатывать нужные гормоны.
Она ещё раз критически окинула его взглядом и добавила:
- Ко мне тут один дедок ходит. Девяносто второй год пошёл, а всё ходок.
Епидеев одобрительно повел головой, вздохнул и вернулся к своим проблемам:
- И ещё, вы уж извините.
- Да, чего там! Говорите.
- Вставать стал ночью.
- Вести сексуальную жизнь не мешает?
- Так, ведь, - начал было оправдываться Епидеев.
- Ничего не говорите, - быстро оборвала она и вынырнула из халатика:
- Я сама. Так приятно? А, здесь не болит? А, так?
Её пальцы, облаченные в скользкие, приятные телу перчатки методично обследовали все его углубления, дырочки и трещинки так, что Епидеев почувствовал себя не только голым, но и абсолютно раздавленным ребенком, впервые попавшем в деревенскую баню в женский день.
Затем она взгромоздилась на него и начала изображать бойца Первой конной времён гражданской войны.
- А-ааа! - Закричала она самозабвенно, да так громко, что Епидеев... проснулся.
По ящику всё еще продолжалась какая-то лабуда и он пожалел о тех временах, когда уже после двенадцати ящик показывал рамку настройки по всем каналам или просто черное ночное небо. Это было так романтично и всегда говорило о том, что пора спать.
А, сейчас? Когда жить? Когда спать? Ничего нее понять.
Так и живем. - Подумал Епидеев и на всякий случай побрел в туалет.
Москва, 2012-09-13.
Мини-клип: "Да, успокойся ты, неугомонная!"

• 
• 
•