Nataly, 61 - 1 октября 2007 06:02

Я знала у М.три основных нормальных состояния: либо он ваяет (фото, видео, меня), либо бродяжничает по миру, либо отдается каким-нибудь системам тотального очищения тела. В каждом из них он был по-своему хорош.
Когда творческий кризис приходит к талантливому человеку, то он страдает, пьет святую воду, а некоторые - водку, иные отправляются в клинику неврозов, - от каждого по возможностям.
Конечно, он был чрезвычайно не стабилен в сексе. Получив увольствие – а получал он сильно, - он как бы призадумывался: а что это мы тут такое сейчас сделали? Нечто довольно таки смешное, не правда ли? По указанной причине рассчитывать на него как на любовника или упаси боже мужа - было невозможно.
У меня плохое зрение. Я ничего не понимаю в живописи. Говорят, мир прекрасен. Говорят, художники призваны отразить то, в чем я совершенно не разбираюсь. Три года М. в самых жестоких формах пропагандировал среди меня: не думай! Отключись, пусть само войдет в тебя, не спеши, вслушайся, не спугни, ш-ш-ш, проникает? Ни слова, ни мысли, если торкнуло, иди на встречу, только тогда, не раньше. Отзывайся, глаза шире растопырь, тепло разливается, согревает? не пытайся формулировать….
- А что мне делать? Я все время думаю!
- Ну и дура! Редкостная!
- А что же делать?
- Жизнь научит…
Потом показывал мне свое кино. Реагируя на видеоживописные кадры, начинаю словами: Я думаю, что…
- В самом деле? – саркастически уточняет он. – А не пошла бы ты…
Он показывал мне картинки его изумительного мира, у меня перехватывало горло от пронзительных образов и ослепительных красок, я кидалась к нему на шею и начинала целовать его глаза, которым я доверяла с каждым днем все больше и быстрее. Он терпел сколько мог. Затем выставлял за дверь и прерывал нашу связь. Сначала я безропотно подчинялась, теряя ориентацию во времени и пространстве, потом выбрасывала во вне энергетические протуберанцы, которые то доводили меня до крайнего отчаяния, то заводили до бешенства. Когда я не выдерживала их накала, а четкость формулировок достигала совершенства, фурией врывалась в его творческий процесс. Он тут же разоружал меня с восторгом и огромным облегчением, шепча: « Балда! Почему ты не приходила? Я же тут медленно умирал…»Он резвился и радости его не было конца. Я задавала себе вопрос: «К кому он привязан больше ко мне или к той, что ваяет во мне?» .
М. ждал, когда же я перестану думать. Это он так формулировал. Он был убежден, что Бог создал меня для недумания…

• 
• 
•