котяра, 58 - 27 марта 2008 03:55

Она умела говорить: «мне хорошо», таким голосом, который мог надолго заставить тебя чувствовать себя в чём-то виноватым. Ты смотрел, как она улыбается. А там – боль за каждым изгибом, страх, притаившийся в приподнятых уголках рта. Можно было часами смотреть в этот мир. Абсолютно всему параллельный. Так близко… слишком далеко. Всегда «не с вами», всегда как будто против всех. Где любовь? Простые человеческие чувства, обыкновенные эмоции? Она никогда не возьмёт тебя просто за руку. Её лицо будет чужим даже через тысячу лет после первого, брошенного украдкой «на ту сторону» взгляда. Дикая пропасть. Нельзя пройти мимо, не заглянув, не отшатнувшись в ужасе или… не оставшись навсегда ТАМ, в догадках. Ты никогда не узнаешь, потому что я тоже не знаю, что сказать. Что ответить на вопрос: куда? Зачем? Почему? Откуда? Это ли я? Это ли ты? Это ли все мы, отражённые в стекле. Тонком стекле бесчувственности, за которым бушует океан чего-то до боли знакомого. Как? Как такая тонкая перегородка выдерживает этот напор, оставаясь нерушимой и кристально чистой?
……………………………………………………………………………………………………..
Так устроен её мир. Аквариумы, пропасти, лопасти, груды искореженного металла, тряпичная кукла и самый простой из всех цветов на свете. Проще не бывает. Цинизм. Так я себе всё это представляю. И пусть она кричит: неправда! Я не такая! А какая ты? Мы другой не знаем! Нам другой тебя не увидеть! Слишком слепы, и можно только догадываться относительно того, что там – в твоём мёртвом, отвратительном лице, в твоём застывшем, как студень теле. Ты абсолютно нереальна, детка. Ты только притворяешься реальной. Ты здорово делаешь вид…
Но, каждый раз, как ты говоришь: «мне хорошо», мы с ним слышим. Что? Дыхание другой жизни. Похоже на дыхание смерти. Просто это не укладывается в здешние рамки. И не уложится. Я-то привыкла. И все привыкнут. И ты привыкай. Так будет гораздо лучше для всех. Ведь нам наплевать на тебя, потому что всем на тебя наплевать.
Хорошо делить людей: вот «кто-то», а вот - «для кого-то», а ты? Сама кто? Никто. Ни туда, ни сюда… ни к нам, ни к ним. Плывёшь по течению, пока другие поднимают паруса и берутся за вёсла (самые продвинутые уже перешли на паровые двигатели). А ты только восхищаешься… ими, нами, всеми. И дохнешь, дохнешь. Зачем рассуждать? Рассуждать о том, кого можно полюбить? Не проще ли пойти, и, мать твою, просто сделать это? Не взвешивая свои абсолютно бессмысленные «за» и «против», не оценивая никого. Ни себя, ни других. Просто взорваться, стать сверхновой! Ты бы могла… но плоть сгнила. И всё. Взрыва нет, хоть я и жду. Хоть я и хочу его увидеть. Хочу увидеть, как ты будешь безумно счастлива, как ты сгоришь, как ты сожрёшь себя, как тебя от себя стошнит, как собака вернётся к своей блевотине, как из этой блевотины родится самый простой из всех цветов, которые известны человеку.
Если бы кто знал – как это больно… больно видеть как всё гибнет. Гибнут твои дурацкие надежды, твои самые сокровенные желания, тонут в грязи, потому что кто-то из нас двоих на удивление тупой. Потому что я не могу научить тебя быть счастливой без причин, пока ты сама не захочешь. Зачем измерять? Ну, врезали тебе по щеке – подставь другую! Что проще? У тебя есть приборчик для того, чтобы мерить людей, ты их не видишь целиком. Ты – инопланетянин, который нас изучает, который всё куда-то записывает.
А я вот умею предсказывать будущее. Хочешь, предскажу? Нет? А я всё равно сделаю это. Слушай, это тебя касается: никогда, слышишь, никогда не разбить тебе самое тонкое на свете стекло и не выплеснуть свой океан, никогда не стать сверхновой, никогда не полюбить на самом деле, без компромиссов. Потому что ты боишься держаться за руки. Потому что мы тебя боимся. А ты думала – что могут значить эти взгляды? Скажешь – незавидна судьба! Но это правда! Всеми своими тысячами лет могу поклясться, что тебе не дано просто подарить себя. Зато дано всё остальное – радуйся! Если уйдёшь в море – не вернёшься. Далеко заплывёшь.

• 
• 
•