Однажды я поняла, что хочу очень побывать на твоей могиле и в доме, в котором ты жил. Было здорово, если меня не звали бы родители в Швецию, например или ещё куда-нибудь, а предложи ли бы… Однако, я знаю, что это невозможно. Прежде всего потому, что они не увидят в этой поездке никакого смысла. И действительно, тосковать по тебе с точки зрения большинства людей – не только глупо, но и как-то нездорово. Нас разделяет ровно 488 лет, ты умер в 1520 году. Впервые я увидела тебя в 8 классе на странице книги, которую от скуки взяла почитать в школьной библиотеке. И с тех пор чувство необъяснимой тоски вместе с благодарностью тебе за твои творения не покидает моё сердце. Сколько прочитано о тебе книг, сколько куплено твоих репродукций! Как изучен твой родной город! Сколько раз кинут взгляд на фото твоему памятнику! В голове должен быть менеджмент, а я учу билеты и вижу красивейший, совсем не изменившийся с 16 века итальянский город. Интересно, что правда происходит? Может, всё из-за того, что ты, Миша, опять меня расстраиваешь, и опять я не могу ничего рассказать? Может, виновата нечеловеческая нагрузка в Академии? Может, этой весной было слишком много страданий? Может быть… У меня нет желания идти на концерт Лакримозы, и только одиноко лежащий на столе билет и уважение к Тило всё ещё запрещают мне пропускать это мероприятие. Вчера Магистр объяснял нам происхождение и значение немецких имён , было очень интересно, я отвлеклась на 2 часа, а дома, как только машина, отвёзшая меня, отъехала, мне захотелось кричать. Очень громко. Звонил Ганс, говорил последние новости Раммштайн. Иногда бывает полезно быть членом официального Фан-клуба… И всё равно что-то не то… 2 человека не дают мне покоя – ты, живой, и он, мёртвый. Бесполезно что-то скрывать от нашего Магистра, но он, зная, что происходит у меня в душе, сказал, что я должна разобраться сама. Да, конечно, сама…
Сегодня вечером я, окончательно одурев от менеджмента и типов организационных структур в частности, отложила книги и открыла альбом детства. Да, лучше бы я этого не делала! Какие это были золотые времена! И разве я тогда могла знать, что порой всех ближе моей душе будет Секта, я влюблюсь в покойника, и буду питать нечто больше, чем симпатия к тому, кто даже запрещает мне говорить о нашем знакомстве!
