leon80, 64 - 23 августа 2008 16:20

[B][I][FONT=Geneva][COLOR=brown][SIZE=-1](продолжение)[SIZE=+1]
Время уже позднее было, пошла я домой. Договорились мы с доктором, что завтра в это же время я снова на прием приеду.
Дома меня муж ждет, дожидается. Догадался, что со мной что-то не так. Стал расспрашивать. А я тут возьми да разревись! Снимок показываю, про Ларису Ивановну рассказываю. Муж у меня очень серьезный человек, и умный такой. Он на мои сопли-слезы внимания не обращает, дает трубку телефонную:
- На, звони однокласснице своей, - говорит, - ей снимок покажи сначала.
Позвонила я, поплакалась и наутро поехала в ее областную туберкулезную больницу.
Иду по территории больницы, озираюсь, дышу в полвздоха, чтоб заразу не подхватить, и своей хватает. Нашла корпус легочников, кабинет подруги нашла, захожу. Сидит моя подружка в кресле за столом, на меня так сочувственно смотрит. Я сразу что-то такое родное почувствовала, близкое, комок к горлу подкатил. Хриплым голосом говорю:
- Спаси меня, Вера, совсем мне плохо!
И снимок протягиваю. А у нее в кабинете аппарат такой, специальный, чтобы снимки рассматривать. Ставит она мой снимок туда, аппарат включает. Я замерла, ни жива, ни мертва. Жду, что скажет. А Вера молчит, на снимок внимательно смотрит. И вдруг как засмеется. Я обалдела - у меня горе, а она надо мной смеется. Права была Лариса Ивановна, когда говорила, что незачем к подругам ходить!
Сижу на стульчике, тихонько плачу, слезы глотаю. А подруга моя умываться пошла, у нее тоже слезы потекли, только от смеха, и тушь потекла.
Вернулась она, ресницами моргает, чтоб глаза просохли быстрей и все еще посмеивается. Я отвернулась, обиду свою демонстрирую. Вера ко мне подошла, обняла за плечи и спрашивает:
- Как ты говоришь, докторшу-то зовут?
- Лариса Ивановна, - отвечаю.
-А-а-а, - Вера так понимающе потянула, - значит, Ларисе Ивановне поверила, лечиться к ней пошла, а ко мне обратиться не додумалась?
Я недоумеваю, что-то мне подсказывает, что еще не так мои дела плохи, как кажется.
А Вера достает какой-то другой снимок, мне показывает в аппарате.
- Вот, смотри, это - легкие. Видишь, структура однородная, никаких пятен, хорошие легкие.
Я вижу, да, хорошие легкие, соглашаюсь с Верой.
Она теперь снова мой снимок в аппарат ставит.
- А вот твои легкие, видишь?
Вижу, конечно, и понимаю, что они сильно от тех с хорошей структурой отличаются. На них два крупных пятна, по одному на каждом.
А Вера продолжает.
- На первом снимке - легкие мужчины, - понимаешь?
А то! Я понимаю.
- А на этом - твои, а ты - женщина.
И это я понимаю. Только видимо я совсем со своими проблемами отупела - понимаю, что уже ничего не понимаю. Вера меня пожалела и говорит:
- Вот эти два пятна - это твоя грудь, железы молочные. И структура у них хорошая, однородная. У всех женщин такие снимки, грудь на легкие проецируется. Так что, все у тебя хорошо. И нет никаких затемнений. А к Ларисе Ивановне больше не ходи.
И тут я возражаю, как это не ходить, я же ей деньги еще должна! Здесь уже подруга моя точно решила, что я не в себе, посмотрела на меня так жалостливо и предложила чайку попить.
Когда голова моя прояснилась, я так подругу свою полюбила, и жизнь мне открылась всей своей красой - небо голубенькое, птички поют, солнышко светит, и я живу. И все со мной хорошо, и депрессия прошла, и иммунитет сам по себе восстановился.
А к Ларисе Ивановне я вечерком с мужем поехала. Показала, где она живет. Муж меня за дверью оставил, а сам пошел деньги назад забирать и все бумажки с анализами, за которые я заплатила. Лариса Ивановна сначала не хотела ничего отдавать, мне муж потом рассказывал, но, когда он пригрозил разборками какими-то, все отдала и при этом сказала, что мы ничего не докажем, ведь она меня еще полечить не успела... .
А Нинка? Она еще год работала на Ларису Ивановну. По привычке, наверное, пока та благополучно в Америку не уехала на ПМЖ. А Нинке вскоре после ее отъезда операцию сделали - гинекологическую, тоже благополучно, к счастью! [SIZE=-1]

Долгая Г.



[/SIZE][/SIZE][/SIZE][/COLOR][/FONT][/I][/B]

• 
• 
•