Meggi, 59 - 24 ноября 2009 21:28

(Продолжение)
- Как скажешь, милый. Пока, дурилка!
Через 2 часа Олечка звонила в дверь квартиры в Куркино. Открыла Катя и заговорщицким тоном сообщила: «Мой уже в третий раз переодевается. Пижон. Пойдем пока чай пить».
Вадик появился на кухне минут через пять, и Олечка снова почувствовала предательскую слабость в ногах.
- Привет! Готова?
- Привет! Всегда готова! - И по-пионерски отсалютовала.
Дмитровка и пробки неразлучны. Не обращая внимания на толкотню машин в снежно-грязной каше, они болтали как старые знакомые. Повисшее было в воздухе первоначальное напряжение растаяло через пару минут, и Олечка все больше и больше очаровывалась своим спутником. Удивительно, но им обоим казалось, что они знают друг друга всю жизнь! Все, что рассказывал Вадим, было ей близко и интересно, все шутки были веселыми и остроумными, анекдоты смешными и свежими, истории познавательными и захватывающими, комплименты тонкими и изысканными. Даже музыка, которую она включила в пути, очень нравилась Вадику, и они вместе подпевали знакомые слова. «Господи, хорошо-то как! Какой он необыкновенный! Замечательный! Потрясающий! Ну почему всегда так бывает? Почему лучшие мужчины всегда уже заняты? Ведь мы могли бы друг другу подойти. Интересно, как он целуется? У него такие красивые губы и даже в этом прикусе есть какая-то изюминка». Примерно такие мысли мелькали в Олечкиной голове, когда они подъезжали к подмосковной горнолыжной базе «Степаново».
В залог прокатных лыж требовали водительское удостоверение, которого у Вадима с собой не оказалось. Олечка отдала свои права, и Хвалинский пошутил: «Теперь-то ты от меня никуда не денешься!» - и пристально посмотрел ей в глаза. «Шутничок!» - парировала она и направилась к подъемнику. «Зачем он так смотрит? Он что, не понимает, что сводит меня с ума? Или понимает и делает это специально? Хочет поиграть? Ну что же, можно и поиграть. Главное, не доиграться. Я, похоже, тоже ему нравлюсь. Господи, я пропадаю! А-а-а!»
Потом они летели с горы наперегонки. Поднимаясь на склон на двухместной креселке, они сидели так близко, что у Олечки жгло бедро, которым она вынужденно, но не без удовольствия, касалась бедра Вадима. Поднявшись, опять летели вниз, смеясь, глотая холодный ветер и снежинки, выкрикивая друг другу: «Не тормози! Сникерсни!» В какой-то момент Олечку слегка занесло, лыжи вильнули, и она сама не поняла, как оказалась на снегу. Вадим был рядом через секунду. Отстегнув лыжи, он спросил:
- Ты как? Цела? Руки-ноги на месте? - И не дожидаясь ответа, подхватил ее на руки.
- Да жива я, жива! Отпусти! - смеялась Олечка.
- Ну уж нет! Попалась! Теперь никуда не отпущу! - смеялся в ответ Вадик, и Олечке страстно захотелось, чтобы так было на самом деле. «Да, милый, не отпускай, держи меня крепко. Я хочу быть с тобой рядом», - чуть не произнесла она вслух.
На обратном пути Вадим рассказывал про себя, про семью, про то, как они с Катькой познакомились. Сначала было все хорошо, потом они поняли, что в их союзе нет любви, есть дружба, хорошая крепкая дружба. Мало? Лучше чем ничего. Потом Катька страстно влюбилась в какого-то испанского мачо, но расходиться было поздно, уже была маленькая Диана. Да и мачо не собирался жениться.
На подъезде к Москве Вадим сказал: «Оль, я не хочу сейчас с тобой расставаться и ехать домой. Давай посидим где-нибудь, попьем кофе?»
Сидя за столиком, Олечка ругала себя последними словами: «Дурочка! Влюбилась она! Куда тебя несет? Возьми себя в руки. Ты видишь его второй раз. Тебя, между прочим, Митя и Настасья дома ждут, а ты с чужим мужем в кафе на ночь глядя завалилась. Ведь не маленькая девочка, знаешь, что ему от тебя надо. Ох, вляпаешься, потом будешь страдать...» Но она ничего не могла с собой поделать, да и не хотела. Ее тянуло к нему, она хотела его.
...Вот уже четыре месяца они были любовниками. Олечка изменилась, стала более женственной, спокойной, на все взирала с долей легкой иронии. И конечно же, Митя заметил перемены. И Олечка видела, что Митя заметил, но ей было все равно, тем более что муж благоразумно ни о чем не спрашивал, только смотрел как-то уж очень печально. Единственное, что отравляло ей жизнь, - чувство вины перед Катькой и Дианой. Олечка успокаивала себя тем, что Катя совсем не любит Вадима, да и в постели у них, как в морозилке (об этом Хвалинская говорила ей во время очередных совместных посиделок). Но главным было то, что Олечка была любима и любила сама. Очень любила. До одури. Вадик стал поднимать тему совместного будущего, и это кружило голову. Она старалась держать себя в руках, зная, что мужчины частенько верят в то, что говорят, только в тот момент, когда произносят слова. Но Вадим был так убедителен, так искренне хотел просыпаться и засыпать только вместе с ней, говорил, что надо мечтать, так как мечты материальны. Если чего-то очень хотеть, то обязательно будет так, как хочешь! И Олечка поверила. Казалось, вот-вот все изменится, станет лучше. Они созданы друг для друга. Она это чувствует, и Вадик говорит то же самое. А секс! Какой у них потрясающий секс! Раньше такого не было ни с кем. А такая сексуальная совместимость очень редко встречается. Вполне благодатная почва для совместной жизни. Да и к Настеньке Вадик относится замечательно! Тем не менее они не торопили события, решив, что их отношения все равно рано или поздно всплывут на поверхность и судьба сама подскажет нужный и удобный момент.
А пока Олечка все думала, глядя в зеркало: «Как же мне повезло. Я все-таки нашла свою половинку!»
Звонок телефона заставил ее оторваться от созерцания изгибов собственного тела.
- Да!
- Олечка, привет. Это Катя Хвалинская. Я хочу тебе сказать, что у тебя не получится разбить нашу семью...

• 
• 
•