Сашенька, 39 - 6 декабря 2010 17:46

[SIZE=+1][COLOR=blue]Ершовская сауна по факту оказалась инфракрасной кабиной в салоне красоты, куда мы с Юлькой не очень регулярно ходили подстричься-покраситься и попемзить пемзой пятки. Такой деревянный ящик с тонированными стеклянными дверями, похожий на большую микроволновку. Не спрашивайте про принцип действия этой газовой камеры, но внутри там было жарко, потно, и ещё тошнило от Ершовой, которая развалилась на всю микроволновку, и басом охала:
- Охохо… Прям чую, чую, как из меня старость испаряется! Охохо… И сиськи, вроде, выросли, не? Охохо, блять… Жалко…
Тем не менее, на оздоровительные процедуры в микроволновку мы с Юлькой ходили каждую субботу вот уже три месяца. Не знаю как там чо насчёт целлюлита, но к концу второго месяца я уже ходила туда только для того, чтобы тоже поохать басом. Я была уверена, что это хорошо действует на мой бронхит.
В очередной раз, в очередную субботу, в юном месяце апреле, за неделю до моего двадцатишестилетия – мы с Ершовой должны были снова посетить микроволновку и полтора часа поохать басом. Я уже взяла заранее приготовленный субботний пакет с тапками и кремом для жопы, попыталась надеть сапоги, и поняла, что у меня этот незатейливый трюк не получается. Ноги в сапоги не влезали. С минуту поразмыслив что бы это такое могло быть – я поняла, и пошла звонить Юльке.
- Только не говори, что ты сегодня никуда не пойдёшь. – Вместо привестствия ответила в трубку Ершова, и пригрозила: - Организм уже приучен к сауне, и теперь надо туда ходить всю оставшуюся жизнь. Иначе твой целлюлит будет у тебя снизу из штанов вываливаться.
- Я не могу. – Пришлось покаяться. – У меня, кажется, ноги с пьянки опухли. Я ни в какую обувь не помещаюсь. Только в тапки.
- Охохо, Лида - Ответила Ершова, и я поняла, что она уже сидит в микроволновке. Без меня. – Охохо, блять. Тогда сегодня не приходи. Вдруг у тебя слоновья болезнь началась?
Я напряглась:
- А это опасно?
- Очень. – Подтвердила Ершова. – И заразно. Не хватало ещё и мне опухнуть.
- И что мне теперь делать? – Я сильно расстроилась.
- Охохо… - Басом поохала Юлька. – Лечиться тебе надо теперь, хуле. Охохо, блять…
И отсоединилась.
Я подождала ещё два дня, поняла, что вслед на ногами у меня опухли и руки, и шея, и вообще всё что в моём организме раньше могло сгибаться – и пошла в поликлинику получать группу инвалидности и льготы на бесплатный проезд в метро.
Симпатичный бородатый доктор пощупал мои растопыренные пальцы, сделал рентген, и, глядя на снимок, сурово сказал:
- Ревматоидный артрит. Поздравляю.
На всякий случай, я уточнила:
- То есть, это я не от бухары опухла?
Доктор посмотрел на меня пронзительным взглядом, неодобрительно покачал головой, и утешил:
- Нет. Это гораздо хуже. Это на всю жизнь. В сауну, поди ходила? На улицу потом сразу выбегала? Вот и пришёл пиздец твоим суставчикам – После чего он заглянул в мою медицинскую карту, и добавил: - Вот так-то, Лидия Вячеславовна, вот так-то…
И тут я всхлипнула:
- А льготы у меня будут, чтоб на метро ездить бесплатно?
- Будут. – Сказал доктор, и стал что-то писать в моей карте. – Но они вам не пригодятся. Потому что через месяц вы вообще не будете ходить. Вот так-то, Лидия Вячеславовна, вот так-то. Возьмите рецепт, и купите вот этих пилюль. Ходить вы от них не будете, конечно, гыгыгы, но спать будете как убитая. Собственно, ничего другого вы теперь делать и не будете.
Завыв как дикий койот, я выбежала из кабинета, и кинулась звонить Ершовой:
- Юля, доктор сказал что я скоро умру! Я не буду больше ходить!
- В сауну? – Уточнила Юлька.
- И в сауну тем более! Ножки мои, ноженьки… Ы-ы-ы-ы-ы…
- В штаны ссаться будешь?
- Буду! Я ж ходить-то не смогу, Юля! Приезжай ко мне, меняться будем: я тебе все свои шмотки, а ты мне сто метров марли. Буду подгузники делать, памперсы нынче дороги. Ы-ы-ы-ы-ы…
- Уймись, дура. – Ершова повысила голос. – Кликуша сраная, аж перепугала меня до смерти. Не ной, я тебе щас лекарство привезу. У бабки Толясика тоже артрит был. И хоть бы хуй её парализовало. Три укола – и опять ходит, дровосек железный. Только ослепла она с него окончательно. Стала меня называть «смуглый юноша», заигрывать со мной, и ходить по дому в одних трусах.
Я была готова ослепнуть и оглохнуть. Лишь бы не ссаться в штаны. Поэтому вытерла сопли, и сказала:
- Вези свои уколы, Ершова. Вези. Мы ведь поборемся ещё, да? Мы ведь ещё сходим в баньку-то русскую, целебную? Попаримся там вволюшку?
- Нет. Ты теперь год у меня на карантине будешь, инфекция вагинальная. И в баню я с тобой не пойду. Сиди, жди меня.

• 
• 
•