Идель-Урал, 62 - 20 февраля 2011 15:31

Поскольку рассвет приближался, немецкий план прорыва начинал разваливаться. Успешный проход Кастнера, Бургфелда и Шенка теперь полностью пробудил Советы, которые скоро поняли, что немцы убегали от них.
К счастью для маршалов Жукова и Конева, неспособность 1-й танковой дивизии захватить и удержать высоту 239 теперь начинала менять полный ход сражения с неблагоприятными последствиями для немцев. Вместо деблокирующих сил, ожидающих наверху высоты 239, прорывающиеся отряды здесь находили множество танков 5-ой Гвардейской танковой армии и тысячи солдат 27-ой армии. Что первоначально было организованным движением, теперь начинало распадаться в хаос, так как рассвет приближался.
Поскольку всё больше подразделений наталкивалось на неприступный танковый барьер наверху господствующей высоты 239, немцы начали смещать своё направление южнее и юго-восточнее, где подразделение Дебуса лежало в глубокой балке. Советский артиллерийский огонь начал заметно усиливаться, хотя сначала большинство их батарей стреляло вслепую из-за снега и тумана, которые скрывали поле битвы. Много немецких подразделений двигалось в долину ниже, которую было почти невозможно пропустить. Сделанное изменение не только направило отчаянные отряды еще дальше от деблокирующих сил, но и также направило их в неправильную сторону речки Гнилой Тикич, где не было никаких переправ, никаких мостов. Эта ошибка не была обнаружена, пока не прошло несколько часов.
Прорыв 266-го и 124-го полков 72-й дивизии.
Напомню, что прорывающаяся по центру 72-я дивизия состояла из 3 полков: 105, 266 и 125-го. Про удачный прорыв 105-о полка Кастнера я уже написал. Сейчас об оставшихся двух других.
Одним из первых подразделений, пострадавшим от советского внимания, был 266-й полк под командованием Сигеля, который следовал сразу за 105-м полком Кастнера. Когда колонна снабжения 105-го полка была обстреляна сразу перед его колонной, Сигель крикнул остановиться. До рассвета было еще два часа, но советские парашютные сигнальные ракеты и танковые прожекторы освещали путь побега. Идти этим путём может стать самоубийством, думал Сигель. Где-то левее была колонна Дебуса, откуда Сигель мог ясно слышать звук пулемёта. В течение остановки, подразделение, шедшее позади Сиегеля, а это был 124-й полк Хуммеля, тоже из его 72-й дивизии, столкнулся с полком Сигеля. Сигель приказал лейтенанту Олендорфу оглядеть холм и посмотреть, есть ли шанс, чтобы полк мог проскользнуть между танками, но по своему возвращению, Олендорф сообщил, что большое количество танков направляется в их сторону от Журжинцев.
Ни его, ни полк Хуммеля не имели никакого противотанкового оружия, и Сигель решил после спешного обсуждения с Хуммелем, что у них нет выбора, кроме как обхода на юг, примерно в то же самое время, в которое Дебус сделал это же самое заключение. Когда оба полка, двинулись по краю балки, они попали под миномётный огонь советских пехотных позиций в лесу, которые проходили по краю высоты. Немцы запаниковали и начали бежать во всех направлениях. Сигель вопил: "266-й полк, собраться рядом со мной!" Вскоре, он был окружен отрядами своего собственного полка, а также отрядами из "Викинга" и корпусной группы "Б".
Восстановив некоторое подобие порядка, Сигель приказал своим солдатам напасть на юго-восточный край леса. Лучше прорваться теперь, пока ещё темно! Без его ведома, в темноте и хаосе, один из его командиров батальона, Кностман, бесстрашно повёл группу людей прямо на высоту, преодолел несколько советских защитных позиций, расстрелял несколько грузовиков с советской пехотой, с которыми они столкнулись на дороге, и пересёк вершину высоты 239. Кностман спешил в лес, который Хейман из "Лейбштандарте" пробовал взять несколькими часами ранее. После краткой, но ожесточённой борьбы, Кностман преодолел советское сопротивление в лесу и повел свою маленькую группу к спасению, перейдя северный мост в Лысянке вскоре на рассвете. Олендорф, который сопровождал Кностмана, был ранен в этом бою и взят в плен. Сигель не знал, что случилось с Кностманом и его людьми, пока сражение не было закончено, когда он встретился с ними в Лысянке.
Невероятно, но небольшому батальону Кностмана удалось сделать то, что не смог сделать ни один из немецких полков, ни дивизия в целом - прорваться через плотную советскую оборону через самый ключевой пункт всего сражения - высоту 239. За свой подвиг Кностман 15 мая 1944 был награждён Рыцарским крестом.
Полки Сигеля и Хуммеля, наряду с сотнями из других отрядов, продолжали двигаться на юг вдоль линии холмов, безуспешно пытаясь найти место, где советская оборона была бы достаточно слаба, чтобы прорваться. По пути массы отрядов сливались с группой Дебуса из "Викинга". Наконец, они достигли южного края леса и пересекли дорогу, проходившую из Журжинцев в Почапинцы, приблизительно в 500 метрах к северо-западу от последнего города. Сигель повёл группу через дорогу и открытый склон, стремясь к южному краю леса южнее высоты 239. Скрытый темнотой и падающим снегом, он приказал остановиться, когда были определены несколько советских отрядов, передвигавшихся на санях в их направлении. Незамеченный врагом, который прошел в 100 метрах от его группы, Сигель потом наблюдал за советским грузовиком, развозившим еду, который двигался по краю леса приблизительно в 70 метрах от него.
Это позволило отметить позиции внешнего советского кольца окружения. Грузовик двигался по краю леса, опуская контейнеры горячего супа на стрелковые позиции и блиндажи, которые указывали на запад.
На фото: несмотря на ночные заморозки, днём могло доходить до 10 тепла, и дороги превращались в грязь

• 
• 
•